Рабочее название: Посвященные (с претензией на оридж)
Автор: sylvochka
Рейтинг: пока никакого, предполагаю PG-13
Размер: миди
Отказ: Вся эта муть мне приснилась (вместе с именами), поэтому имена оставлю, как есть, несмотря на банальность, а от
остального отказываюсь, ибо кто разберет аллюзии сна.
Глава 3
Глава 3.
Это случилось в середине второго курса, за неделю до зимних каникул. Часть студентов уже разъехалась по домам, досрочно сдав экзамены, что в интернате не возбранялось, а даже приветствовалось, поскольку позволяло сэкономить значительное количество продуктов. В холле стояла высокая ель, разряженная серебристыми чайными пачками и компьютерными дисками – символ не столько приближающегося праздника, сколько соревнования между двумя факультетами. Право повесить на елку украшение давалось тем, кто закрыл сессию – программисты вешали диски, а механики – пачки от чая. Если диски еще поддавались разумному объяснению, то студенты механического факультета сами не могли объяснить природу происхождения своего трофея.
Вовсю шла подготовка к традиционному новогоднему балу. Там же, в холле, в небольшом киоске, сколоченном из фанеры, были вывешены длинные карнавальные платья, маски, боа из перьев. Каждый вечер измученные зубрежкой студенты переодевались – кто в средневековые костюмы, кто в греческие туники, были и гусары с лихо закрученными приклеенными усами, и смазливые горничные в белых передничках с мушками над губой. Молодежь красилась, душилась, пила разрешенное администрацией шампанское, устраивала импровизированные танцы и вовсю отрывалась до отбоя, который на это время милостиво переносился с полуночи на час позднее.
Любая комиссия впала бы в шок, узнав о разгульных карнавалах в высшем учебном заведении, тем более во время сессии. Однако, хранимый некоей счастливой звездой, интернат практически не подвергался визитам чиновников, а что касается успеваемости, то редкий вуз мог похвастаться таким же знаниями студентов, как политех. Видимо, все дело было в елке.
Анна со товарищи участия в вечерних гуляниях не принимали, хотя иногда не отказывали себе в удовольствии понаблюдать со стороны. Влад потрясающе много знал об истории костюмов и язвительно комментировал те и иные фижмы, Анна исподтишка посмеивалась над девчонками: хрипотца в голосах и сверкающие глаза выдавали количество пригубленного пенного напитка. Серж наблюдал с невозмутимым видом, скрестив руки на груди и прищурив глаза – в такие моменты от него так мало оставалось от обычного веселого парня, что Анна чувствовала холодок внутри.
- Что там за шахматная доска? – спросил Серж, указывая ладонью вниз. С балкончика, на котором они устроили очередной наблюдательный пункт, весь холл был как на ладони.
- Это вроде ролевой игры, - отозвался Влад, пока Анна, просунув лицо между маленькими колоннами, подпиравшими портик, пыталась разглядеть, про что он говорит.
- Там какие-то странные фигуры, - задумчиво протянул Серж, - или мне плохо видно…
- Кошки, - подтвердил Влад, - в основном, черные, их больше всего. Потом белые, они главнее. Но они тоже не все равны, у них разная длина хвоста, чем длиннее – тем выше положение.
Анна наконец увидела то, о чем говорили мальчишки. В самом центре холла стоял большой стол, расчерченный на квадраты. Он весь был уставлен фигурками. Вокруг плотно толпились люди, так что ничего удивительного, что она не обратила на него внимания раньше. Пока она щурилась, пытаясь разглядеть фигурки, Влад достал из рюкзака маленькую серебристую трубку.
- Держи, - протянул он его Сержу, - это сувенирный телескоп. Звезд в него не разглядишь, а вместо бинокля сойдет.
Серж благодарно кивнул и несколько минут разглядывал стол в телескоп. Когда он, наконец, отнял его от лица, вокруг левого глаза алел круглый отпечаток.
- Там есть еще какие-то фигуры, вроде тоже кошки. Золотая и прозрачная.
- Совершенно точно, - кивнул Влад. – Это Владыка и Исповедница.
Анна вздохнула. Влад был специалистом по каким угодно играм и мог говорить о них часами. Даже если ей удастся сейчас сманить их на улицу, все разговоры будут про эту злосчастную доску. Пока Сержу не надоест, конечно.
***
Она оказалась права.
Глубокое черное небо сыпало на них пушистые мягкие хлопья, снег под ногами слегка поскрипывал. До отбоя оставалось около часа. Они решили не уходить далеко от общежития и медленно ходили между зданиями, петляя, как припозднившиеся зайцы, по очереди отхлебывая теплое красное вино из плоской фляжки, которую Влад выудил из своего бездонного рюкзака.
- Я так и не понял, почему они называют себя «посвященными», - переспросил Серж, обрывая Влада, которые увлеченно рассказывал про какие-то команды и походы. – Из-за того, что они знают эти старые законы?
Влад остановился и с недоумением посмотрел на собеседника.
- Они же кошки.
- И что?
- Ну кошки, - он перевел взгляд на Анну с видом, мол, ты хоть понимаешь? Анна в ответ покачала головой, и Влад возвел глаза к небу.
- Это же элементарно, - терпеливо начал объяснять он, - кошки почитались многими народами как божественные создания, они…
Но Анна отстала от них, не вслушиваясь в объяснения. Все она поняла. Кошки – уверенные и самостоятельные. Им не нужны никакие команды. Они сами по себе. А тот, кто этого не понимает, проиграет и без всяких шахмат.
***
Владимир опустился на одно колено, целуя край ее платья, и она заметила несколько седых волосков у него на макушке. Нелегко ему приходится, - подумала она рассеянно. Прежний неугомонный ловелас и покоритель сердец теперь был лишен столь милого его сердцу (и не только сердцу) женского внимания. Провозглашение Вассалом Исповедницы означало великую честь, но к чести прилагался и неприятный бонус – целибат.
Владимир был красив. Псевдогусарская форма туго обтягивала рельефные мышцы, черные густые усы и темные блестящие глаза дополняли исторический образ. В прежние времена он был неизменно галантен, смешлив и горяч. Галантность, впрочем, осталась.
Иногда, в моменты, когда она замечала тени, залегшие под его глазами, или новую складку возле губ, внутри неприятно шевелилось чувство вины. Многие готовы были пожертвовать всем, что имели, чтобы оказаться на его месте, - почет, подчинение, уважение Вассалу были обеспечены. Но вот Владимир… Вряд ли он, гуляка и балагур, к тому же храбрый офицер, грезил о подобной участи, на которую его – вольно или невольно – обрекла она.
С чувством вины она справлялась. Не я придумала их законы, - думала она, - не я привела его в хольд. Это как игра в фанты, не знаешь, что тебе достанется. Совесть соглашалась и пряталась в закоулки души, но все же высовывала иногда свою остренькую мордочку. Особенно, когда взгляд Анны, привыкший выхватывать из общей картины мелкие детали, спотыкался на новой морщинке или, вот как сегодня, на седых волосках.
- Поднимись, - попросила она устало. – Мне жаль, что я заставила тебя ждать.
Владимир посмотрел с недоумением. Анна мысленно одернула себя. Исповеднице не пристало извиняться, тем более перед собственным Вассалом. Суть его жизни в служении ей и удовлетворении ее прихотей. Вспомни Анна о нем через неделю, он ждал бы ее в лоунже, не смея нарушить приказ.
Она протянула ему правую руку, облаченную в длинную белую перчатку. Владимир, едва касаясь, осторожно взял ее под локоть. Боится, - мелькнуло у нее, - тоже боится, но по-другому. Он и раньше желал меня, а сейчас он вынужденный евнух. Прижмись я чуть ближе, и у него снесет голову, никакой страх перед Владыкой не остановит.
- Пора, - она чуть отстранилась, оставляя свою ладонь в его, и оценивающе изучила их отражение в зеркальной стене, слегка поведя плечами. Длинное платье, усыпанное зеркальной крошкой – официальный наряд Исповедницы – было неимоверно тяжелым, хотя казалось почти прозрачным, словно невесомое облачко. «Как я сама, - подумала Анна. – Меня тоже считают той, кем я не являюсь».
– Прошу тебя, Вассал, спуститься вниз, дабы приветствовать могла я посвященных.
Протокол начался.
***
С того вечера, когда Влад рассказывал им про игру, прошла неделя. Часовая прогулка в обманчивом уюте январского вечера не прошла для Анны даром – она простыла, и почти всю неделю до начала каникул провалялась у себя в комнате в общежитии, измученная то приступами безудержного кашля, то жуткими головными болями.
Обычно Анна старалась следить за своим здоровьем: тепло одевалась, выбирала парты подальше от окон, на зиму всегда утепляла рамы. Причиной такого несвойственного ее возрасту поведения были те самые головные боли. С детства, стоило ей хоть слегка затемпературить, как тут же за ухом начинало подергивать, так, что в глазах становилось темно. Анна тут же роняла все, что держала в руках, и, подвывая, хваталась за голову.
Боль полагалось терпеть. Организм должен сам бороться с болезнью, - объясняли ей, - невысокую температуру сбивать нельзя. А пока температура держалась, судорожные спазмы в ее голове приобретали все более ритмичный характер, и Анна согласно кивала в ответ на все умные слова, пока в висках билась единственная мысль – я сейчас сдохну. Сдохну-сдохну-сдохну.
В этот раз, как назло, оказалось, что таблетки кончились. Когда ее наутро накрыло первой волной боли, она едва смогла объяснить зашедшему за ней Владу, что на занятия не пойдет. К вечеру заглянул и Серж, с недовольным видом щупал ее лоб и спрашивал, не надо ли ей чего-нибудь. Не надо, сказала она. И сама удивилась, почему не попросила сгонять в аптеку. Уж не из-за того же, что она сейчас похожа на пугало – волосы сбились в один колтун, под глазами круги и ее два раза рвало желчью, запах тот еще – но так ведь Серж просто друг, друзьям все равно, как она выглядит. Уходи, - еле выговорила она, - уходи, не смотри. Ничего не надо.
Сколько прошло времени, Анна не знала. Кто-то приходил, сидел в ногах на ее кровати, изредка ей казалось, что она чувствует прохладную ладонь на лбу. Тогда она проваливалась в короткую рваную дремоту, и сквозь нервную пелену сна ощущала, как тесно крови в вене за правым ухом.
***
Тусклый закат киселем расползался по стенам. Анна открыла глаза. Голова не болела. Она вздохнула с облегчением и попыталась сесть. Все тело ломило, комната казалось размытой, но это ее не пугало. Она наверняка почти ничего не ела несколько дней, у организма кончились силы. Это не страшно, - она выдавила из себя слабую улыбку. Главное, что свалил гребаный пиротехник, взрывавший ее мозг.
Она с трудом доползла до холодильника, выудила из него кусок сыра, подернутого белесой пленкой. Сыр был не очень свежим, но по студенческим меркам еще вполне съедобным. Чувство голода победило чувство брезгливости. Расправившись с сыром, Анна нагрела воду и помылась в тазике – идти до общего душа не было никакого желания. Она одела чистую футболку, джинсы, заколола еще влажные волосы и вышла в коридор. Надо было найти мальчишек.
Ее комната находилась на отшибе от остальных жилых помещений. Когда-то это была бытовка – чулан, куда жильцы сваливали то, что не хотели держать в комнатах, но жаль было выбросить. Комендант поселил ее туда в отместку за тот случай, когда они застали его с кастеляншей. Помещение было намного меньше, чем обычные жилые блоки, но Анна быстро оценила его преимущества: она жила одна, и ей никто не мешал. При заселении у нее хватило ума изобразить недовольство, к пущей радости злопамятного коменданта.
В коридоре не было окон. Длинные лампы дневного света перегорали с завидной регулярностью – проводка была неисправна. Однажды она оставила заявку в толстом журнале на проходной, но так никто не пришел. Пару дней спустя она проверила журнал и увидела, что ее заявка вычеркнута. Вахтерша заговорщицким тоном сказала, что ее заявку вычеркнул сам. Починки было ждать бесполезно. Еще несколько недель Анна покупала лампы сама, но потом это ей надоело. Она уже привыкла и могла отлично ориентироваться в своем коридоре и без света.
Анна заперла дверь на ключ и пошла в сторону лестницы. Чем ближе она подходила к световому пятну, тем тревожнее становилось на сердце. Что-то было не так. К затхлому запаху непроветриваемого помещения примешивались незнакомые нотки. Когда уже было достаточно светло, Анна с удивлением уставилась на стены: все они были запачканы бурой краской. Уроды, - подумала она с неприязнью, - пачкали бы там, где сами живут. Возле лестницы валялся черный пыльный мешок, и Анна со злостью пнула его с лестницы. Из мешка что-то вывалилось и с звонко покатилось по ступеням. Анна в три прыжка преодолела лестничный пролет и нагнулась, чтобы рассмотреть предмет. Это был сувенирный телескоп Влада.
Анна прислонилась спиной к стене, пытаясь отдышаться. Сердце билось так быстро, что она не смогла бы сосчитать удары, если б захотела. Это ничего не значит, - сказала она себе. Да, это телескоп Влада. Мешок… - она поискала глазами то, что пнула с лестницы, - мешок – это его рюкзак. Но это совсем не значит, что с ним что-то случилось. Надо спуститься вниз, в холл.
Сердце и не думало униматься. У Анны вдруг возникло ощущение, что за ней наблюдают. Кто-то смотрит на нее из темноты собственного коридора. Там никого нет, - сказала она себе, - ты только что там прошла. И все же воображение тут же подсунуло ей картинку из детских ужасов – сейчас из тьмы выползет длинная черная рука. Анна нагнулась за телескопом и натужно рассмеялась, чтобы развеять страх, но собственный смех, отражаемый голыми пустыми стенами, напугал ее больше. Резко выпрямившись, она буквально летела через пролеты, на одном дыхании пробежала зал и вереницу закоулков, соединяющих общежитие с учебным зданием, и вбежала в холл.
В холле играла громкая музыка и вовсю веселились переодетые студенты. Но даже среди людей ее не покидало тревожное чувство, что на нее смотрят. Среди разряженной в костюмы молодежи, ее джинсы и футболка привлекали не меньше внимания, как если бы она появилась голая. Оглядевшись по сторонам, Анна нырнула в приоткрытую дверцу фанерного киоска, где висели платья, маски и парики.
- Возможно это захотите вы примерить, - девушка в маске с улыбкой протягивала ей длинное фиолетовое платье с фижмами.
Это мысль, подумала Анна. Вряд ли кто-то узнает ее в костюме.
- И парик, если можно.
Девушка кивнула, помогла натянуть бесконечное платье, зашнуровала корсет и аккуратно разгладила пряди парика. Анна с усмешкой осмотрела себя в небольшое зеркало. Будет, что рассказать Владу и Сержу. Она повернулась, чтобы поблагодарить, но девушка приложила ладонь к ее губам.
- Едва коснулось тела это платье, был заключен магический контракт, - пропела она, и Анна попятилась. Похоже, кое-кто перебрал с шампанским. Ладно, это не ее дело, ей это даже не интересно. – Да будет ход успешен твой и пользу пусть принесет Владыке и тебе.
Анна быстро закивала сумасшедшей, с силой толкнула дверцу и секунду спустя оказалась в объятиях черноволосого красавца в гусарской форме.
- Я счастлив буду вас сопровождать, - промурлыкали ей в ухо. Она усмехнулась и взяла кавалера под руку. Да уж, мальчишки придут в восторг, когда она им расскажет.
- Спасибо, - выдавила она и потянула нового знакомого в центр холла к шахматной доске.
***
Автор: sylvochka
Рейтинг: пока никакого, предполагаю PG-13
Размер: миди
Отказ: Вся эта муть мне приснилась (вместе с именами), поэтому имена оставлю, как есть, несмотря на банальность, а от
остального отказываюсь, ибо кто разберет аллюзии сна.
Глава 3
Глава 3.
Это случилось в середине второго курса, за неделю до зимних каникул. Часть студентов уже разъехалась по домам, досрочно сдав экзамены, что в интернате не возбранялось, а даже приветствовалось, поскольку позволяло сэкономить значительное количество продуктов. В холле стояла высокая ель, разряженная серебристыми чайными пачками и компьютерными дисками – символ не столько приближающегося праздника, сколько соревнования между двумя факультетами. Право повесить на елку украшение давалось тем, кто закрыл сессию – программисты вешали диски, а механики – пачки от чая. Если диски еще поддавались разумному объяснению, то студенты механического факультета сами не могли объяснить природу происхождения своего трофея.
Вовсю шла подготовка к традиционному новогоднему балу. Там же, в холле, в небольшом киоске, сколоченном из фанеры, были вывешены длинные карнавальные платья, маски, боа из перьев. Каждый вечер измученные зубрежкой студенты переодевались – кто в средневековые костюмы, кто в греческие туники, были и гусары с лихо закрученными приклеенными усами, и смазливые горничные в белых передничках с мушками над губой. Молодежь красилась, душилась, пила разрешенное администрацией шампанское, устраивала импровизированные танцы и вовсю отрывалась до отбоя, который на это время милостиво переносился с полуночи на час позднее.
Любая комиссия впала бы в шок, узнав о разгульных карнавалах в высшем учебном заведении, тем более во время сессии. Однако, хранимый некоей счастливой звездой, интернат практически не подвергался визитам чиновников, а что касается успеваемости, то редкий вуз мог похвастаться таким же знаниями студентов, как политех. Видимо, все дело было в елке.
Анна со товарищи участия в вечерних гуляниях не принимали, хотя иногда не отказывали себе в удовольствии понаблюдать со стороны. Влад потрясающе много знал об истории костюмов и язвительно комментировал те и иные фижмы, Анна исподтишка посмеивалась над девчонками: хрипотца в голосах и сверкающие глаза выдавали количество пригубленного пенного напитка. Серж наблюдал с невозмутимым видом, скрестив руки на груди и прищурив глаза – в такие моменты от него так мало оставалось от обычного веселого парня, что Анна чувствовала холодок внутри.
- Что там за шахматная доска? – спросил Серж, указывая ладонью вниз. С балкончика, на котором они устроили очередной наблюдательный пункт, весь холл был как на ладони.
- Это вроде ролевой игры, - отозвался Влад, пока Анна, просунув лицо между маленькими колоннами, подпиравшими портик, пыталась разглядеть, про что он говорит.
- Там какие-то странные фигуры, - задумчиво протянул Серж, - или мне плохо видно…
- Кошки, - подтвердил Влад, - в основном, черные, их больше всего. Потом белые, они главнее. Но они тоже не все равны, у них разная длина хвоста, чем длиннее – тем выше положение.
Анна наконец увидела то, о чем говорили мальчишки. В самом центре холла стоял большой стол, расчерченный на квадраты. Он весь был уставлен фигурками. Вокруг плотно толпились люди, так что ничего удивительного, что она не обратила на него внимания раньше. Пока она щурилась, пытаясь разглядеть фигурки, Влад достал из рюкзака маленькую серебристую трубку.
- Держи, - протянул он его Сержу, - это сувенирный телескоп. Звезд в него не разглядишь, а вместо бинокля сойдет.
Серж благодарно кивнул и несколько минут разглядывал стол в телескоп. Когда он, наконец, отнял его от лица, вокруг левого глаза алел круглый отпечаток.
- Там есть еще какие-то фигуры, вроде тоже кошки. Золотая и прозрачная.
- Совершенно точно, - кивнул Влад. – Это Владыка и Исповедница.
Анна вздохнула. Влад был специалистом по каким угодно играм и мог говорить о них часами. Даже если ей удастся сейчас сманить их на улицу, все разговоры будут про эту злосчастную доску. Пока Сержу не надоест, конечно.
***
Она оказалась права.
Глубокое черное небо сыпало на них пушистые мягкие хлопья, снег под ногами слегка поскрипывал. До отбоя оставалось около часа. Они решили не уходить далеко от общежития и медленно ходили между зданиями, петляя, как припозднившиеся зайцы, по очереди отхлебывая теплое красное вино из плоской фляжки, которую Влад выудил из своего бездонного рюкзака.
- Я так и не понял, почему они называют себя «посвященными», - переспросил Серж, обрывая Влада, которые увлеченно рассказывал про какие-то команды и походы. – Из-за того, что они знают эти старые законы?
Влад остановился и с недоумением посмотрел на собеседника.
- Они же кошки.
- И что?
- Ну кошки, - он перевел взгляд на Анну с видом, мол, ты хоть понимаешь? Анна в ответ покачала головой, и Влад возвел глаза к небу.
- Это же элементарно, - терпеливо начал объяснять он, - кошки почитались многими народами как божественные создания, они…
Но Анна отстала от них, не вслушиваясь в объяснения. Все она поняла. Кошки – уверенные и самостоятельные. Им не нужны никакие команды. Они сами по себе. А тот, кто этого не понимает, проиграет и без всяких шахмат.
***
Владимир опустился на одно колено, целуя край ее платья, и она заметила несколько седых волосков у него на макушке. Нелегко ему приходится, - подумала она рассеянно. Прежний неугомонный ловелас и покоритель сердец теперь был лишен столь милого его сердцу (и не только сердцу) женского внимания. Провозглашение Вассалом Исповедницы означало великую честь, но к чести прилагался и неприятный бонус – целибат.
Владимир был красив. Псевдогусарская форма туго обтягивала рельефные мышцы, черные густые усы и темные блестящие глаза дополняли исторический образ. В прежние времена он был неизменно галантен, смешлив и горяч. Галантность, впрочем, осталась.
Иногда, в моменты, когда она замечала тени, залегшие под его глазами, или новую складку возле губ, внутри неприятно шевелилось чувство вины. Многие готовы были пожертвовать всем, что имели, чтобы оказаться на его месте, - почет, подчинение, уважение Вассалу были обеспечены. Но вот Владимир… Вряд ли он, гуляка и балагур, к тому же храбрый офицер, грезил о подобной участи, на которую его – вольно или невольно – обрекла она.
С чувством вины она справлялась. Не я придумала их законы, - думала она, - не я привела его в хольд. Это как игра в фанты, не знаешь, что тебе достанется. Совесть соглашалась и пряталась в закоулки души, но все же высовывала иногда свою остренькую мордочку. Особенно, когда взгляд Анны, привыкший выхватывать из общей картины мелкие детали, спотыкался на новой морщинке или, вот как сегодня, на седых волосках.
- Поднимись, - попросила она устало. – Мне жаль, что я заставила тебя ждать.
Владимир посмотрел с недоумением. Анна мысленно одернула себя. Исповеднице не пристало извиняться, тем более перед собственным Вассалом. Суть его жизни в служении ей и удовлетворении ее прихотей. Вспомни Анна о нем через неделю, он ждал бы ее в лоунже, не смея нарушить приказ.
Она протянула ему правую руку, облаченную в длинную белую перчатку. Владимир, едва касаясь, осторожно взял ее под локоть. Боится, - мелькнуло у нее, - тоже боится, но по-другому. Он и раньше желал меня, а сейчас он вынужденный евнух. Прижмись я чуть ближе, и у него снесет голову, никакой страх перед Владыкой не остановит.
- Пора, - она чуть отстранилась, оставляя свою ладонь в его, и оценивающе изучила их отражение в зеркальной стене, слегка поведя плечами. Длинное платье, усыпанное зеркальной крошкой – официальный наряд Исповедницы – было неимоверно тяжелым, хотя казалось почти прозрачным, словно невесомое облачко. «Как я сама, - подумала Анна. – Меня тоже считают той, кем я не являюсь».
– Прошу тебя, Вассал, спуститься вниз, дабы приветствовать могла я посвященных.
Протокол начался.
***
С того вечера, когда Влад рассказывал им про игру, прошла неделя. Часовая прогулка в обманчивом уюте январского вечера не прошла для Анны даром – она простыла, и почти всю неделю до начала каникул провалялась у себя в комнате в общежитии, измученная то приступами безудержного кашля, то жуткими головными болями.
Обычно Анна старалась следить за своим здоровьем: тепло одевалась, выбирала парты подальше от окон, на зиму всегда утепляла рамы. Причиной такого несвойственного ее возрасту поведения были те самые головные боли. С детства, стоило ей хоть слегка затемпературить, как тут же за ухом начинало подергивать, так, что в глазах становилось темно. Анна тут же роняла все, что держала в руках, и, подвывая, хваталась за голову.
Боль полагалось терпеть. Организм должен сам бороться с болезнью, - объясняли ей, - невысокую температуру сбивать нельзя. А пока температура держалась, судорожные спазмы в ее голове приобретали все более ритмичный характер, и Анна согласно кивала в ответ на все умные слова, пока в висках билась единственная мысль – я сейчас сдохну. Сдохну-сдохну-сдохну.
В этот раз, как назло, оказалось, что таблетки кончились. Когда ее наутро накрыло первой волной боли, она едва смогла объяснить зашедшему за ней Владу, что на занятия не пойдет. К вечеру заглянул и Серж, с недовольным видом щупал ее лоб и спрашивал, не надо ли ей чего-нибудь. Не надо, сказала она. И сама удивилась, почему не попросила сгонять в аптеку. Уж не из-за того же, что она сейчас похожа на пугало – волосы сбились в один колтун, под глазами круги и ее два раза рвало желчью, запах тот еще – но так ведь Серж просто друг, друзьям все равно, как она выглядит. Уходи, - еле выговорила она, - уходи, не смотри. Ничего не надо.
Сколько прошло времени, Анна не знала. Кто-то приходил, сидел в ногах на ее кровати, изредка ей казалось, что она чувствует прохладную ладонь на лбу. Тогда она проваливалась в короткую рваную дремоту, и сквозь нервную пелену сна ощущала, как тесно крови в вене за правым ухом.
***
Тусклый закат киселем расползался по стенам. Анна открыла глаза. Голова не болела. Она вздохнула с облегчением и попыталась сесть. Все тело ломило, комната казалось размытой, но это ее не пугало. Она наверняка почти ничего не ела несколько дней, у организма кончились силы. Это не страшно, - она выдавила из себя слабую улыбку. Главное, что свалил гребаный пиротехник, взрывавший ее мозг.
Она с трудом доползла до холодильника, выудила из него кусок сыра, подернутого белесой пленкой. Сыр был не очень свежим, но по студенческим меркам еще вполне съедобным. Чувство голода победило чувство брезгливости. Расправившись с сыром, Анна нагрела воду и помылась в тазике – идти до общего душа не было никакого желания. Она одела чистую футболку, джинсы, заколола еще влажные волосы и вышла в коридор. Надо было найти мальчишек.
Ее комната находилась на отшибе от остальных жилых помещений. Когда-то это была бытовка – чулан, куда жильцы сваливали то, что не хотели держать в комнатах, но жаль было выбросить. Комендант поселил ее туда в отместку за тот случай, когда они застали его с кастеляншей. Помещение было намного меньше, чем обычные жилые блоки, но Анна быстро оценила его преимущества: она жила одна, и ей никто не мешал. При заселении у нее хватило ума изобразить недовольство, к пущей радости злопамятного коменданта.
В коридоре не было окон. Длинные лампы дневного света перегорали с завидной регулярностью – проводка была неисправна. Однажды она оставила заявку в толстом журнале на проходной, но так никто не пришел. Пару дней спустя она проверила журнал и увидела, что ее заявка вычеркнута. Вахтерша заговорщицким тоном сказала, что ее заявку вычеркнул сам. Починки было ждать бесполезно. Еще несколько недель Анна покупала лампы сама, но потом это ей надоело. Она уже привыкла и могла отлично ориентироваться в своем коридоре и без света.
Анна заперла дверь на ключ и пошла в сторону лестницы. Чем ближе она подходила к световому пятну, тем тревожнее становилось на сердце. Что-то было не так. К затхлому запаху непроветриваемого помещения примешивались незнакомые нотки. Когда уже было достаточно светло, Анна с удивлением уставилась на стены: все они были запачканы бурой краской. Уроды, - подумала она с неприязнью, - пачкали бы там, где сами живут. Возле лестницы валялся черный пыльный мешок, и Анна со злостью пнула его с лестницы. Из мешка что-то вывалилось и с звонко покатилось по ступеням. Анна в три прыжка преодолела лестничный пролет и нагнулась, чтобы рассмотреть предмет. Это был сувенирный телескоп Влада.
Анна прислонилась спиной к стене, пытаясь отдышаться. Сердце билось так быстро, что она не смогла бы сосчитать удары, если б захотела. Это ничего не значит, - сказала она себе. Да, это телескоп Влада. Мешок… - она поискала глазами то, что пнула с лестницы, - мешок – это его рюкзак. Но это совсем не значит, что с ним что-то случилось. Надо спуститься вниз, в холл.
Сердце и не думало униматься. У Анны вдруг возникло ощущение, что за ней наблюдают. Кто-то смотрит на нее из темноты собственного коридора. Там никого нет, - сказала она себе, - ты только что там прошла. И все же воображение тут же подсунуло ей картинку из детских ужасов – сейчас из тьмы выползет длинная черная рука. Анна нагнулась за телескопом и натужно рассмеялась, чтобы развеять страх, но собственный смех, отражаемый голыми пустыми стенами, напугал ее больше. Резко выпрямившись, она буквально летела через пролеты, на одном дыхании пробежала зал и вереницу закоулков, соединяющих общежитие с учебным зданием, и вбежала в холл.
В холле играла громкая музыка и вовсю веселились переодетые студенты. Но даже среди людей ее не покидало тревожное чувство, что на нее смотрят. Среди разряженной в костюмы молодежи, ее джинсы и футболка привлекали не меньше внимания, как если бы она появилась голая. Оглядевшись по сторонам, Анна нырнула в приоткрытую дверцу фанерного киоска, где висели платья, маски и парики.
- Возможно это захотите вы примерить, - девушка в маске с улыбкой протягивала ей длинное фиолетовое платье с фижмами.
Это мысль, подумала Анна. Вряд ли кто-то узнает ее в костюме.
- И парик, если можно.
Девушка кивнула, помогла натянуть бесконечное платье, зашнуровала корсет и аккуратно разгладила пряди парика. Анна с усмешкой осмотрела себя в небольшое зеркало. Будет, что рассказать Владу и Сержу. Она повернулась, чтобы поблагодарить, но девушка приложила ладонь к ее губам.
- Едва коснулось тела это платье, был заключен магический контракт, - пропела она, и Анна попятилась. Похоже, кое-кто перебрал с шампанским. Ладно, это не ее дело, ей это даже не интересно. – Да будет ход успешен твой и пользу пусть принесет Владыке и тебе.
Анна быстро закивала сумасшедшей, с силой толкнула дверцу и секунду спустя оказалась в объятиях черноволосого красавца в гусарской форме.
- Я счастлив буду вас сопровождать, - промурлыкали ей в ухо. Она усмехнулась и взяла кавалера под руку. Да уж, мальчишки придут в восторг, когда она им расскажет.
- Спасибо, - выдавила она и потянула нового знакомого в центр холла к шахматной доске.
***
@темы: Фикшн